Директор Международного Института Хазарких Исследований (МИХИ): Иран не должен спешить с подписанием проекта по правовому режиму Каспийского моря

Международный Институт Хазарских Исследований (МИХИ) - Директор Международного Института Хазарких Исследований выразил мнение, что не следует спешить подписывать проект правового режима Каспийского моря, заявив, что согласованный всеобъемлющий режим должен стать результатом исследования ученых и правоведов.

В течение многих лет министры иностранных дел пяти государств, граничащих с Каспийским морем(Исламская Республика Иран, Азербайджанская Республика, Россиская Федерация, Республика Казахстан и Туркменистан), а также их заместители, работают над выработкой правового режима и делимитацией границ континентального шельфа. Ведь, хотя Каспийское море называется морем, но, в сущности, является озером и имеет свой собственный уникальный правовой режим, который должен определяться соглашением между прибрежными странами. То, что делает процесс выработки правового режима сложным и длительным, - это различие мнений  разных стран, при том, что каждая из них стремится извлечь для себя больше выгоды из этого озера. Однако было объявлено, что в последнем раунде переговоров было завершено написание текста проекта всеобщей конвенции по режиму Каспийского моря, который должен быть подписан президентами стран-договорщиков в ходе следующих переговоров, которые состоятся в августе.

В этой связи корреспондент «Марин Таймс» провёл интервью  с главой Международного института изучений Каспийского моря доктором Мейсамом Араи Дарункола. В этом интервью Араи аргументировал просьбу президенту Ирана не спешить с подписанием этого проекта.

"Марин Таймс": Когда состоялся последний раунд переговоров по созданию всеобщего правового режима для Каспийского моря между лидерами 5 прикаспийских стран, и каковы были результаты?

Араи Дарункола: Последние переговоры о режиме Каспийского моря были проведены в январе 2017 года на уровне министров иностранных дел в Москве. На этом заседании основное внимание было уделено завершению проекта текста всеобщей Конвенции по морскому праву Каспийского моря. В связи с соглашением стран сохранить конфиденциальность его содержания, о нем почти нет  точной информации. Договор должен быть подписан президентами стран в августе 2018 года в Казахстане, но, согласно разрозненным сообщениям, прикаспийские государства договорились об отсутствии иностранных держав, по вопросу территориальных вод и рыболовной зоны. Хотя присутствует серьезная критика в отношении характера и причины существования рыболовной зоны, о которой я скажу далее.

Кроме того, в настоящем договоре отражены вопросы судоходства, защиты окружающей среды и борьбы с терроризмом; но следует отметить, что наиболее важным и спорным вопросом, связанным с этим договором, является определение точных границ территориальных вод, вопросов исключительной и особой экономической зон ( которые, по-видимому, не отражены в настоящей Конвенции), и определение границ континентального шельфа (дна и недр), - все эти вопросы  должны найти отражение в настоящей Конвенции.

Поскольку исследования показывают, что все страны, отделившиеся от  Советского Союза, используют континентальный шельф Каспийского моря, и Иран -  единственная страна, нефтяные и газовые ресурсы которой находятся на спорных территориях между Ираном и Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном, поэтому, если они достигнут соглашения по  режиму в  его нынешнем виде, маловероятно, что у них будет достаточно времени и терпения, а также жизненно важных интересов, чтобы снова сесть с нами за стол переговоров.

С другой стороны, слухи, имеющие почвой заявления министра иностранных дел России и заместителя министра иностранных дел Азербайджана, говорят о том, что нынешний режим, который должен быть подписан в августе, может не стать для нас хорошей новостью. Разумеется, я подчеркиваю, что проект закона следует тщательно рассмотреть и изучить в целях преодоления сомнений, вызванных заявлениями официальных лиц России и Азербайджана, поскольку необходимо убедиться, что будут приняты во внимание особое положение Ирана, выгоды для длины береговой линии и населения Ирана, статус исторических иранских заливов (Мазандаранский залив) и прочие вопросы.

"Марин Таймс": Одобрен ли этот проект всеми пятью прикаспийскими странами? И присутствовали  ли иранские официальные лица при написании и разработке этого проекта?

Араи Дарункола: Иранская сторона активно участвует в его подготовке и регулировании. Несмотря на то, что было решено, что этот проект не будет обнародован, следует ценить и отблагодарить усилия иранской стороны. Кажется, что все стороны проигнорировали положения современного международного права в отношении делимитации морских границ, а 10-мильный лимит для рыболовной зоны указывает на то, что мы не проводили каких-либо точных исследований по конкретной ситуации в Иране и геоморфологическому положению Каспийского моря. Настоящий договор должен определять такие зоны, как внутренние воды и воды исключительной и особой экономической зоны, а также должно быть уделено внимание глубине воды; в различных областях необходимо полагаться  на принцип справедливости. В противном случае, как мы сказали, подписание Конвенции не будет для нас хорошей новостью.

Должна быть также ясная формула для механизмов вступления в силу договора, поскольку если, подобно Тегеранской конвенции (об экологии Каспия), мы не дадим работать международным механизмам вступления в силу договора (таким, как юрисдикция национальных судов или направление в международные суды), какой эффект и смысл будет иметь подписание настоящей Конвенции? С другой стороны, учитывая условия санкций и получение нашими сторонами поддержки в политических уравнениях от западных стран и России, вопрос,- можем ли мы гарантировать наши собственные интересы в будущем?

Например, можно указать на соглашение стран отказывать в использовании своих портов и припортовых зон иностранными державами. В таком случае, какой смысл и значение может иметь подписание соглашения между Казахстаном и Соединенными Штатами (главным врагом Ирана и России)? В нынешней ситуации, когда Казахстан согласился открыть коридор для передачи американского оборудования в Афганистан, разве не кажется, что необходимо существование обязательного механизма в отношении  вступления в силу настоящего договора?

С другой стороны, следует отметить, что за последние 50 лет договор является первым договором по делимитации границ. Мы должны помнить об опыте реки Арванд. По моему мнению, настоящий договор ещё "сырой" и над ним должна быть проделана большая работа. Следует отметить, что делимитация морских зон является техническим и юридическим процессом, который объединяет геометрию, географию (общественную и физическую), геологию и, что важнее всего, право. Просочившаяся информация от министров иностранных дел указывает на то, что чувствительные для Ирана пункты не рассматриваются в принципе, или не учитываются.

"Марин Таймс": Если будет объявлена предполагаемая модель договора, скажите пожалуйста, какова будет доля Ирана в Каспийском море? (До этого проекта договора говорилось, что настоящая доля Ирана -13%.)

Араи Дарункола: После периода эмоционального рассмотрения вопроса Каспийского моря и доли в нем Ирана, общественно-политические  условия Ирана  движутся в сторону, так сказать, логического и технического рассмотрения этой важной проблемы. С развитием правовых концепций и укреплением позиций в политическом дискурсе мы достигли того, что сообщество специалистов осознает, что такая постановка вопроса, "какая часть Каспийского моря является нашей?" - неверна.

Сегодня мы знаем, что моря и водные ресурсы, по причине разнообразного их использования, разграничиваются по-разному, и поэтому разграничения на основе поверхности вод отличаются от разграничений по глубине, или толще воды. Кроме того, законы по морскому дну варьируются от уровня глубин до уровня поверхности воды. С поверхностью воды, в зависимости от близости водной зоны к берегам какой-либо страны, мы наблюдаем различную правовую практику на разных расстояниях. Вот почему вопрос о том, какая часть Каспия принадлежит Ирану, является неправильным.

На самом деле, мы должны спросить, какая часть  моря является территориальными водами Ирана? Или какова глубина воды в иранской рыболовной зоне? Или какие глубины, или какая толща воды, находятся в особой экономической зоне Ирана? И, что еще важнее, какая часть дна и недр подводных районов Каспийского моря приходятся на континентальный шельф Ирана?

Необходимо пояснить, что процесс переговоров и связанных с ними новостей показывает, что разногласий по поводу территориальных вод и рыболовной зоны в Каспийском море нет. Многие проблемы безопасности и защиты окружающей среды, с некоторыми естественными вызовами,  были решены разумным путём и закрыты. Но на данный момент основной и  ключевой проблемой между прикаспийскими странами является правовой режим континентального шельфа, та же проблема с исключительной и особой экономическими зонами и точными  границами территориальных вод, которые являются отправной точкой для расчета других морских зон. Значение этой линии также не ограничивается определением дальнейших зон, так как, по причине того, что воды за этой чертой  считаются внутренними водами страны, она имеет важное значение. Следует отметить, что определение доли в использовании странами континентального шельфа и особой экономической зоны должно происходить между граничащими, соседними странами. И в Южно-Каспийском регионе оно не может считаться связанным с северными странами Каспия (включая Россию и Казахстан). С другой стороны, определение доли (делимитация границ) северных частей Каспийского региона не связано с Ираном. Поэтому для разрешения споров о делимитации границ между странами южной части Каспийского моря необходимо вести двусторонние переговоры (Иран-Азербайджан и Иран-Туркменистан), а затем перейти к трехстороннему урегулированию проблемы границы между Ираном, Туркменистаном и Азербайджаном.

Подобным же образом, одна из проблем, которая в последние годы в процессе выработки всеобщего правового  режима стала предметом согласия сторон, это определение особой зоны под названием особая рыболовная зона, ширина которой установлена в 10 миль. Естественным образом, данная зона начинается после  территориальных вод, таким образом, общая ширина этих двух зон достигнет 25 миль от начала территориальных вод. На первый взгляд, возможно, рыболовная зона в 10 миль конкретным образом определяет и гарантирует права стран, но значение настоящего договора  в том, что остальные зоны Каспийского моря, вне пределов территориальных вод и рыболовной зоны, являются зоной общего пользования.  И, естественно, каждая из Прикаспийских стран будет иметь право на рыбную ловлю в общих зонах. Реалии, которые не были приняты во внимание в этом вопросе:

1. Подавляющее большинство глубоководных районов находятся вблизи границ Ирана. Фактически, такое соглашение будет создавать особые условия для других стран, в частности, Казахстана и России, которые находятся далеко от этих регионов, в мелководной части Каспийского моря.

2. В современной правовой системе особая рыболовная зона находится в пределах особой экономической зоны. Верно то, что при разработке пунктов режима Каспийского моря мы пытаемся вести себя так, чтобы названия зон и юридический характер этих зон не были слишком похожи на Международную конвенцию по морскому праву (особенно Конвенцию  морского права 1982 года). Но это не должно приводить к игнорированию  достижений современного международного права. Откровенно говоря, мы должны сказать, что у нас действительно нет возможности и сил нести политические, экономические и оборонные издержки этой проблемы, потому что главное, что пострадает, это прямые интересы жителей прибрежных районов и населения южных берегов Каспийского моря.

Игнорирование этого вопроса не только приведет к изменению образа жизни жителей прикаспийских областей, но единственная страна, которой придётся  переносить последствия этой проблемы в плане безопасности - это Иран. Это определенно неблагоприятно и неприемлемо, и может даже отрицательно повлиять на восприятие иранским народом России, даже если русские не имеют к этому почти никакого отношения.

3. Самое главное заключается в том, что при современном правовом режиме зона континентального шельфа и зона исключительной и особой экономической зоны наслаиваются друга на друга: так, особая экономическая зона  включает в себя поверхность и толщу воды, а континентальный шельф  включает морское дно и низлежащие слои. Текущая процедура разграничения пределов этих областей заключается в том, что границы этих областей разделяются  линией с учётом нескольких параметров. По этой причине фактор населения, который является фактором особой экономической зоны, также может оказать влияние на процесс проведения границ континентального шельфа. Ведь, как правило, фактор населения не является фактором или специфическими условием, связанным с континентальным шельфом, который является географическим и геологическим понятием.

Но определение ширины рыболовной зоны при отказе от  выделения особой экономической зоны не только игнорирует экономические права прибрежного населения, но даже не позволяет использовать фактор народонаселения при разграничении континентального шельфа. Официальная статистика показывает, что прибрежное население Ирана более, чем в два раза превышает прибрежное население  Азербайджана и Туркменистана.

Вывод таков, что не следует торопиться, необходимо выработать  взаимосогласованную доктрину, учитывая критику и мнение ученых и правоведов. Ведь опыт показывает, что отказ от уже подписанного юридического обязательства или  невозможен, или налагает на страны высокие материальные, военные, политические, экономические и оборонные расходы. Например, мы  можем сослаться на неблагоприятный опыт, связанный с рекой Арванд между Ираном и Ираком, который вовлек нас в трения в течение многих лет, и ещё долгие годы мы должны терпеть его последствия.

"Марин Таймс": Когда будет утвержден и опубликован проект?

Араи Дарункола: Вероятно, этот проект, если он будет подписан в августе 2018 года, будет тогда же и опубликован. Потому что его нужно будет представить для утверждения конгрессам стран-участниц. Эта правовая процедура предусмотрена в статье 77 нашей конституции, и поэтому все договоры должны быть одобрены таким образом.

Но следует отметить, что, когда мы говорим о процессе ратификации международных договоров, мы видим, что эти договоры до подписания и ратификации обращаются к общественному мнению, чтобы эксперты и общественные организации (НПО) и т.д. могли объявить свои комментарии и критику. Но к сожалению, в настоящем договоре мы не видим такого процесса, особенно при том, что являясь инструментом  определения территорий, разграничения пограничных районов, он, таким образом, становится одним из договоров,  определяющих настоящее положение,  и  де-факто имеющим силу закона.

"Марин Таймс": В соответствии с подобным правовым режимом, какова будет доля каждой прибрежной страны Каспийского моря в пользовании нефтью и газом,  окружающей средой, рыболовством и судоходством в этом море?

Араи Дарункола: Ответ на этот вопрос требует точной информации из текста Конвенции. Я не видел этого текста, поэтому не могу высказать своё мнение. Потому что, как я уже сказал, текст Конвенции является секретным по соглашению сторон.

"Марин Таймс": Содержатся ли в этом законопроекте  в отношении 5 прибрежных государств Каспийского моря  обязательства по защите окружающей среды ?

Араи Дарункола: Не следует искать в настоящей Конвенции обязательств стран защищать природную среду Каспия. Конечно, я повторю, что пока текст Конвенции не обнародован, нельзя высказаться определённо. Но, похоже, с ратификацией и вступлением в силу Тегеранской конвенции о сохранении Каспийского моря нет необходимости дублировать ее в настоящей Конвенции. Та конвенция также имеет  слабое место в механизме её исполнения.

Механизм вступления в силу договора включает периодическую отчетность, создание юридического или квази-юридического органа по разрешению споров, установление полномочий для национальных судов и также методов решения этой проблемы с помощью международных механизмов разрешения споров. Поскольку эти механизмы очень плохо разработаны в Тегеранской конвенции (что можно объяснить сопротивлением государств-переговорщиков), Тегеранская конвенция может считаться лишь моральной договоренностью. Если при новом соглашении повторится та же ситуация, то правовой режим Каспийского моря можно также рассматривать как моральную договоренность .

"Марин Таймс": Сколько процентов требований Ирана было удовлетворено в этом законопроекте?

Араи Дарункола: Ответ на этот вопрос может быть дан лишь после рассмотрения текста Конвенции. Но я уверен, что иранская сторона достаточно тщательно отстаивала и отстаивает интересы Ирана, но, опираясь на мнение экспертного сообщества страны, а также на сообщения новостных агентств, беспокоюсь, что по причине недостаточного экспертного уровня в деле делимитации морских границ (с точки зрения международного права), интересы Ирана не могут быть гарантированы в полной мере.

"Марин Таймс": Какие просьбы у вас как НПО есть к правительству ?

Араи Дарункола: Наша просьба такая: «Ещё рано, не подписывайте!». Вот и все. Основываясь на опыте, который я имею в области делимитации морских границ, а также на консультациях, которые я провел с другими исследователями в этой области, и, что наиболее важно, на знании слабого академического потенциала страны в этой области, я считаю, что подписывать этот документ в настоящее время немного поспешно. Причиной моего утверждения является также то, что до сих пор даже не была опубликована ни одна книга или статья на персидском языке о делимитации морских границ, и я ничего не слышал по этой теме от своих преподавателей в высших учебных заведениях.

Этот болезненный факт заставил наш институт начать тщательную работу в этой области и предоставить свои исследования академическим и неакадемическим кругам. Поэтому, учитывая  сферу технической и специализированной информации нашего института, я считаю, что услышанное показывает, что правовой режим Каспийского моря имеет серьезные отклонения от достижений современного международного права в области  морского права и делимитации границ морских зон. Исследования показывают, что использование современного международного права, в том числе принципа справедливости, может быть в интересах Ирана в Каспийском море и Персидском заливе.

Автор: Мейсам Араи Дарункола - доктор международного публичного права, член факультета университета и директор Международного Института Хазарских исследований (МИХИ)
Переводчик: Амин Хоссейнзаде - переводчик русского языка и член Научного Совета Международного Института Хазарских исследований (МИХИ)

Источник: Морское информационно-аналитическое агентство Ирана